Друзья познаются в огне [litres] - Леонид Андреевич Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так, дружище, берёшь меня в охапку вместе с креслом и тащишь в кабинет к своему шефу. В противном случае у тебя сегодня на обед будет омлет с колбасой.
И Пётр ещё сильнее сдавил свою стальную ладонь. Здоровенный детина схватил коляску вместе с Петром и, скорчившись, потащил в кабинет своего грозного начальника.
Тот был крайне удивлён и возмущен, когда к нему в кабинет без стука ввалился его подчинённый и нагло опустил инвалидную коляску с Петром возле начальственного кресла.
— Спасибо, дружище, — произнёс Пётр и разжал стальную хватку. — Обратно я доберусь сам.
Покраснев и неуклюже оправдываясь, парень мухой выскочил из кабинета, держась двумя руками за пах.
— Это что за манеры?! — разозлился чиновник. — Завтра он вас под дулом пистолета будет заносить?!
— Если потребуется, то и под дулом автомата, — не устрашившись, произнёс Петр. — А иначе ожидание доступа к вашей персоне может затянуться до второго пришествия. Нас с товарищами уже вторую неделю футболят, не позволяя встретиться с вами по очень важному делу, не терпящему отлагательств. В остальном прошу извинения.
Чиновник закурил.
— Ну и в чём состоят ваши дела, не терпящие отлагательства?
Пётр весьма обстоятельно и доходчиво разъяснил позицию своих соратников по сохранности Дома офицеров и организации на его базе предприятия по производству протезов для инвалидов.
Начальник внимательно выслушал взволнованный рассказ Петра, затем, вздохнув, произнёс:
— Несмотря на ваш убедительный рассказ в пользу спасения Дома офицеров и разуверившихся афганцев, этот вопрос уже давно решён и как таковой снят с повестки. И вот почему. Во-первых, у города нет материальных и финансовых средств восстанавливать старое здание. Во-вторых, есть люди, готовые восстановить его, но уже в коммерческих целях, создав там торговый центр, так необходимый населению. Ну, и в-третьих, сейчас очень круто меняются времена, и по идеологическим соображениям так называемый Дом офицеров фактически изжил себя и практически никому не нужен.
Пётру показалось, что рядом с ним стоит не городской чиновник, а недавно назначенный комиссар областного военкомата, подполковник Воротило.
— Быстро спелись, — тихо произнёс Пётр.
— Что вы сказали?
— Да так, ничего. Однако во все времена идеология должна всегда оставаться одной. Это содействие и помощь обездоленным и почти гибнущим людям, я имею в виду инвалидов-афганцев. Всё остальное может подождать, и в частности торговый центр.
— Это демагогия, капитан! — вскричал чиновник, перебив Петра. — И не парьте мне мозги со своими инвалидами. Есть специальные многочисленные отделы и службы, где успешно решаются вопросы бывших афганцев и инвалидов. А то, видите ли, нашёлся благодетель, который в одиночку решил помочь всем страждущим! Что касается строительства нового Дома офицеров, то этот вопрос уже включён в бюджетный проект следующего года и обязательно будет решён положительно. Понятно, капитан? Всё, больше не задерживаю. Вам помогут спуститься на улицу.
И рассвирепевший чиновник нажал кнопку на столе. Сиюминутно вбежала молоденькая секретарша.
— Катенька, позови моих помощников, пусть помогут спуститься товарищу.
Пока Катенька вызывала помощников, оба молчали. Пётр глядел в пол, а градоначальник перебирал бумаги на столе, сурово сдвинув брови и сжав губы. Пётр нарушил это молчание.
— Николай Фёдорович…
— Боже, ты ещё здесь? Всё, капитан, я от своих слов и решений не отступаю, разве что если наша река вспять потечёт.
— Или я к вам на своих ногах завтра приду.
— Да-да, ты прав, капитан, приходи. Вот тогда и поговорим. А сейчас мне некогда, до свидания.
И чтобы совсем отделаться от назойливого посетителя, городской голова встал и пошёл к выходу, обронив на ходу:
— Извините, капитан, мне некогда. Работа.
Пётр крикнул ему вслед:
— Так я завтра приду?
— Непременно, но только на своих двоих и обязательно утром, — саркастически произнёс Николай Фёдорович. — И обязательно спляшешь с Катенькой. Завтра после полудня я уезжаю в командировку.
В своём новом пристанище, в мастерской Дома офицеров, Пётр призадумался: «А ведь это действительно шанс и, пожалуй, один из тысячи доказать всем и себе, что ты ещё чего-то стоишь. И если очень сильно захотеть, то обязательно получится». И, одержимый этой идеей, Пётр начал действовать. Ещё не зная, с чего начать, он первым делом позвал своих вновь приобретённых друзей — сторожа Степаныча и бывшего солдата-афганца Валерку Даниленко, который имел инвалидность.
— Так, ребята! Сейчас мы сотворим чудо. Я спроектирую ножные протезы, а вы поможете мне их сделать. Только, пожалуйста, не делайте вытянутые лица, я знаю, что говорю. Приходилось делать и не такие поделки. Главное — у нас есть мастерская со станками и необходимое сырье для изготовления пусть даже самых примитивных протезов. Всё, за работу, братцы, у нас слишком мало времени.
Уже глубокой ночью, по эскизам Петра, кустарным методом были изготовлены ножные протезы, на которых худо ли бедно, но с помощью костылей можно было передвигаться. Но Пётр не хотел на костылях. С помощью Степаныча и Валерки он пытался пройти самостоятельно хотя бы несколько метров. У Степаныча выступили слёзы на глазах, когда он в очередной раз видел падающего и вновь поднимающегося со стоном Петра.
Как всегда по утрам, приняв своих заместителей и дав им распоряжения, Николай Фёдорович через час распустил всех, оставив только одного.
— Катенька, приготовь, пожалуйста, нам с Александром Ивановичем пару чашечек кофе, — крикнул в открытую дверь Николай Фёдорович своей секретарше.
Через пару секунд секретарша появилась в дверном проёме и пролепетала:
— К вам, к вам…
— Ну, что квам-квам? Заквакала, — раздражённо произнёс градоначальник. — Я же вполне чётко произнёс. Принеси пару чашек ко…
Николай Фёдорович тоже осёкся и
